Автор: znaika
Бета: mary_elizabeth
Фэндом: Мифология, Тор, Мстители (кроссовер)
Персонажи: Локи, Тор, Один, Фригг, пантеон скандинавских богов
Рейтинг: PG-13
Жанры: Джен, Ангст, Драма, AU
Предупреждения: Смерть персонажа
Размер: Миди
Кол-во частей: 8
Статус: закончен
Описание:
Плохо, когда плотно закрепилась маска лжеца - станут ли слову или делу безоговорочно верить, не ища скрытого подтекста или корыстных мотивов? Плохо, когда много врагов скопилось, жаждущих потанцевать у погребального костра. А еще хуже, когда приходится исправлять то, в чем невиновен. Особенно когда на это времени совершенно нет.
Посвящение:
Автору заявки, Ms. Genius.
И разгадывающим загадки.
Примечания автора:
Не стреляйте в пианиста - он играет как умеет(с)
Долг платежом красен. А обещания стоит выполнять. Собственно, вот.
Идея из заявки. В остальном виноват чай.
Работа написана по заявке:
ficbook.net/requests/27773
Глава 4. — Время бежит - не догнать
Глава 4. — Время бежит - не догнать
Juzi, без тебя я бы не взялась это писать. Спасибо.
Иногда первая идея самая правильная. Вот хотел он ее сразу убить… Пустил бы час в расход, и ладно. Это бы вылилось в меньшее количество проблем. И не болела бы так отвратительно голова то ли от удара, то ли от падения. И не пришлось бы тратить время на йотунское войско, так некстати вышедшее на его след. Чего уж, не то чтобы он не заслужил подобного отношения…
Может, прикинуться спящим и дальше лежать на мягкой перине?
Стоп, что?
Локи резко распахнул глаза.
Зеленый балдахин кровати, загроможденный книгами и свитками стол, незашторенные окна и распахнутое окно с видом на сад Идунн – щебет этих противных птиц, сколько Локи помнил, все время его бесил. Как он умудрился оказаться в своей комнате? Да даже если на какой-то миг предположить, что его схватили асгардцы, то отчего он не в темнице, не прикован, и Тор не ведет допрос с пристрастием, со всей своей братской любовью укладывая на грудину чудо-молот? Кстати, об оружии. Гунгнир нигде не было видно.
На кровати лежала заботливо оставленная для него одежда, а на прикроватном столике стоял поднос с наверняка остывшим завтраком. Локи уже точно не помнил, когда в последний раз обращал внимание на эту потребность организма. В животе противно заурчало. Ну уж нет. Мало ли. Один умер от колотой раны и яда. И не факт, что кровопотеря стала причиной его смерти. Кто даст гарантию, что еда не отравлена?
Прошептав пару очищающих заклинаний, все же надел свежевыстиранную зеленую рубаху и черные штаны. Какая прелесть – кто-то оставил у кровати его сапоги, предварительно их начистив. Где же этот добродетель? И, ухмыляясь, зашнуровывая обувь, Локи пытался понять, с какого чуда с ним так возятся. Может, он под арестом и не сможет выйти наружу? Тогда почему окно не забито? Магический барьер не ощущался. Странно.
В тайнике отчего-то клинки не обнаружились. И, вооружившись перочинным ножиком, который, по всей видимости, под кипой свитков найти добродетель так и не смог, Локи поспешил покинуть свою комнату.
Значит, оружия нет. Проклятье, по возвращении он тогда так и не проверил сохранность клинков, не до того было. И утверждать, что что-то изменилось, нельзя.
По коридорам сновали слуги, вежливо кланяясь в знак приветствия при виде Локи. Вот оно, восстановленное не-величие. Будь их воля – в лоб бы камнем кинули, а не поклоны отбивали, надевая на лица доброжелательные улыбки. Врать богу лжи – любимая асгардская забава, судя по всему.
– Форсетти, – окликнул он проходящего мимо почтенного аса. Тот остановился, обернулся к Локи, учтиво склонив голову. Вроде бы настоящий. Вроде бы ничего не изменилось. Все тот же седовласый мужчина в золотых одеждах, который никогда не осмеливался смотреть Локи в глаза. Сейчас же ас глядел на него с плохо скрываемым презрением. – Ты, часом, не подскажешь, где мои отец и мать?
– Ее Величество еще вчера отбыла в обитель Фрейи. А Один Всеотец отправился в Мидгард для решения того неловкого вопроса насчет Манхэттена, – ас с укоризной глянул на Локи, не смея иначе выразить свое осуждение. И, сославшись на наличие насущных дел, уточнив, не желает ли Его Высочество еще что-то узнать у презренного бога правосудия, дождавшись тихого «нет», поспешил откланяться.
Что. Здесь. Происходит.
Будто бы не было того страшного вечера, когда погиб Всеотец. Будто бы разумом матери не управляло то читаурийское чудовище. Будто бы все это время Локи видел дурной сон.
Сон?
Не может этого быть, просто не может. Нужно найти Тора.
Золото бесчисленных коридоров, стены, сплошь испещренные рунами, высокие стрельчатые окна, через которые проникает яркий солнечный свет, снующие повсюду слуги, начищенные до блеска доспехи стражи, звуки, запахи – все настолько знакомо, будто он действительно дома. Но дома ли?..
На такую иллюзию не хватило бы сил у Другого, если бы даже он сильно этого возжелал. Ведьма бы – скорее всего – сама не справилась без своего сестринства, которое стараниями йотунов, отправилось в обитель Хель. И слишком уж много деталей в этом мире, чтобы он был ненастоящим.
Он что, сошел с ума?
Достав из кармана перочинный нож, Локи хотел было провести лезвием по левой ладони, на которой отчего-то не было ожога, но не успел совершить желаемое: неизвестно откуда появившийся громовержец перехватил руку, сильно сжав запястье.
– Ты что, совсем ополоумел, Локи? – отбросив в сторону перочинный ножик, что тот негромко шкрябнул о каменную кладку дороги, ведущей из дворца, братец схватил его за плечи, пару раз, видимо, больше для проформы, нежели чтобы серьезно причинить боль, встряхнул. Позабытая больная спина не преминула о себе сразу напомнить. – Ты что творишь?
Когда он успел выйти из замка и дойти до тренировочной площадки? Неужели настолько потерялся в своих размышлениях, что… Но брат действительно мог бы такое сказать, если бы заметил за чем-то подобным. Тор или не Тор?
– Чего ты так на меня странно смотришь, Локи? Что случилось? – братец осторожно переложил свою левую руку ему на шею. Это точно его жест. И эти обеспокоенно глядящие на него лазурные глаза громовержца. – Говорил же им, чтобы убрали все оружие, так нет же… Ты бы и гусиным пером нашел бы как себя поранить, да?
Братец добродушно усмехнулся. Проходящие мимо слуги отводили в сторону взгляды. У них так много дел, им не до выяснений отношений принцев. Нет-нет, никто не станет потом вечером судачить о произошедшем. Слухи сами собой расползутся по замку, обрастая нелепыми подробностями. Чудо из чудес, старший брат спасает младшего. Опять.
Темноволосая девушка, проходящая мимо, склонила голову в поклоне, поприветствовав принцев, и дальше понесла корзину с зелеными яблоками в сторону замка.
– Так это по твоему приказу оружие из моей комнаты унесли, да? – слабая улыбка коснулась губ. Локи вглядывался в лицо братца, выискивая фальшь, да хоть что-нибудь, способное прояснить, что происходит во дворце Одина.
Громовержец мягко улыбнулся, кивнул. И собирался было что-то ответить, но Локи его перебил:
– Я, наверное, сейчас несусветную глупость спрошу, но все же, ответь… – Локи поморщился от проскользнувших просительных нот в голосе. Братец внимательно посмотрел на него, убрал руки с плеча и шеи. Он редко о чем-то просил и, видимо, то, что был сильно взволнован, не скрылось даже от Тора. – Что тогда, в Мидгардской пустоши, ты мне ответил, когда я сказал, что не знаю, где тессеракт?
– Локи, я…
– Тор, просто ответь, – он сильнее сжал ладони. – Что ты мне тогда сказал?
– Да ничего. Старк сбил меня. В лесу устроили сражение, причем бессмысленное. С твоей, кстати, подачи, Локи.
Может, это действительно правда? Может, и не было ничего этого – ни смерти отца, ни путешествия в Хельхейм…
– Эй, ты в порядке? – забота братца так же безгранична, как и надоедлива. До ужаса. И Локи усмехнулся, переводя дыхание, успокоил свое бешено бьющееся сердце, все еще не способное принять правду.
Он дома.
Он прощен.
Он как-то возместит убытки и будет жить долго и счастливо в роскошном светлом золотом дворце.
Локи аж перекосило от приторной сладости вырисовывающихся будущих перспектив. В животе громко заурчало, и братец растянул губы в насмешливой улыбке.
– Что, Твое Высочество, таки забоялся кушаний отведать в комнате своей?
– Не люблю остывшее, – ответил Локи впервые искренне улыбаясь за… Это получается, он только вчера вернулся в Асгард? Зажмурившись, подставляя лицо теплым лучам солнца, произнес: – Кажется, у той девицы яблоки были в корзине, – Локи потер переносицу: отвык он от яркого света, не до того было последние… Да к Хель все, прошлое – прошлому, – вот яблоко я точно хочу.
– Так а в чем проблема? Джейн! Джейн, подойди, пожалуйста, – окликнул братец ту темноволосую, смутно знакомую девушку.
Джейн, говоришь?..
Проклятье.
Громовержец поспешил к ней, а Локи, наклонившись, поднял с каменной дорожки перочинный ножик, крепче сжав его рукоять.
Совпадения не случайны. Увы.
Темноволосая кареглазая девица, так похожа на мидгардскую возлюбленную братца. Просто один в один. И родинка на щеке, и наивный взгляд, и добрая улыбка. Он видел ее единожды, но отчего-то не особо горел желанием увидеть вновь.
– Позволь спросить, мой милый братец, а как мидгардка очутилась в Асгарде, а? – поравнявшись с воркующей парочкой, поинтересовался Локи.
– Какая мидградка, брат? – изумленно переспросил «Тор», прикрывая собой «Джейн». – Эта девушка всегда жила в Асгарде, сколько себя помню. Всегда прислуживала нашей семье, мы вместе росли, Локи. Ты же помнишь, как…
– И потому ее Джейн Фостер зовут, да? Потому что она чистокровная асинья? Вот оно что.
Девушка испуганно попятилась от него, приметив в руке нож. Чувствует, гадина, что ей не жить. Бросила на землю корзину и зеленые яблоки покатились по траве.
– Брат, ты сошел с ума. Одумайся!
– Разве? Разве?! – выкрикнул он, озираясь по сторонам. Слуги, до этого спешащие по своим делам, растерянно замерли, разглядывая разыгравшееся действо. Девушка держала «братца» за предплечье, огорченно опустив голову. – Уже одумался, брат. Довольно. Спектакль окончен.
– Окончен так окончен, – мелодично прошептала «Джейн», отринув прочь весь тот изображаемый страх, утерев слезы с румяных щек, и хлопнула в ладоши.
Один за одним жители дворца Одина исчезали, оставляя Локи наедине с собой. Даже импровизированный «братец» растворился, будто и не было его вовсе.
И «Джейн», напоследок улыбнувшись, последней исчезла из поля зрения.
Локи попытался было сделать шаг вперед, но ноги подкосились, и он упал на колени. Думал, что выбрался? Плечи сотрясались от сдерживаемого хохота.
В его жизни просто не может быть все хорошо, усмехнулся про себя Локи, разжимая пустую ладонь, в которой больше не было перочинного ножа. В траве лежали яблоки и пустая плетеная корзина. И, дотянувшись, подняв одно из них, вытерев его о рубаху, Локи смачно впился зубами в зеленый бок. Чего уж, фрукт похож на настоящий. Спасибо хоть за это.
Примерно через час ему попросту надоело обыскивать замок в поисках жителей или оружия, способного выдернуть его из этого уже навязчивого сна. Хоть перегрызай себе вены, право слово. Даже озеро у дворца и то исчезло. Какая забота. Интересно, на что добродетель надеется? Что он начнет умолять выпустить его отсюда? Да здесь вполне комфортно, можно бы и остаться. Вот только время, увы, не ждет.
Выйдя на балкон, открывающий вид на сад Идунн из тронной залы, вглядываясь вниз, Локи прикидывал: а этой высоты для того, чтобы «умереть», хватит? Или, переломав себе все кости, он будет лежать и домирать на траве, пока создавший иллюзию наслаждается действом?
Мимо пролетел мыльный пузырь. Яркий, красочный, родом из далекого-далекого детства. И еще один, отливающий синевой, промелькнул рядом с Локи, лопнув прямо перед его лицом. Вглядываясь ввысь, он заметил фигуру в черном, сидящую на крыше.
Он сорвался с места и побежал к лестнице, ведущей наверх. Лишь бы успеть. Минуя пустынные коридоры, где было неимоверно светло, хоть и факелы были потушены, он гнал прочь от себя мысль, что этот самый добродетель уже мог исчезнуть. Локи поспешно открыл дверь.
– Капли по стенам. Тик-так. Время бежит. Белый знак. Шум во тьме, громкий крик. Сожженный мир, мертвый старик. Серьги, пепел, казнь. Время бежит – не догнать, – что за бессмыслица? Хотя стоп. Мертвый старик? Он было хотел задать вопрос, но его прервали. – Долго шел, – странный хриплый голос говорившего был незнаком. Ни Другой, ни Ангрбода. Кто это?
– Что, не узнаешь? – выдувая очередную стайку мыльных пузырей, ответил незнакомец, раскачиваясь на оградке крыши. – А так долго искал. Ты проходи, присаживайся, в ногах правды нет.
Интересно, как он соломинку-то держит? Складывалось обманчивое впечатление, что кистей рук у незнакомца вообще нет. В черной мантии рукава не заканчивались прорезью; странная одежда полностью скрывала тело от света. Будто бы лучи солнца, попадая на кожу, могли принести невыносимую боль этому незнакомцу. Тот похлопал по ограде рядом с собой, приглашая присесть.
Фиолетовые пузыри полетели вслед за ветром.
– Почти угадал. Скажем так, не горю желанием загорать, прости за каламбур, – голос был похож больше на женский чем на мужской. «Он или она скрывается столько лет…». Хильдар?
– Сколько заморочек из-за пола, право слово. Тебе так удобнее будет? – повернув голову, незнакомец обрел знакомые черты. На него смотрела Джейн Фостер, застенчиво улыбаясь. «Девушка» сняла капюшон и поправила примявшиеся волосы.
– Почему она? – спросил Локи, усаживаясь рядом с «Джейн».
– А почему бы и нет? – ответила мисс Фостер, выпуская новые разноцветные пузыри. Подхваченные ветром, они красиво закружились в воздухе. Лучи яркого «асгардского» солнца приятно согревали, словно бы он действительно был дома. – К тому же, она тебя безумно бесит, будто что-то тебе должна. Нет-нет. Будто что-то у тебя забрала. Братца, так ты его называешь? – она вытянула руку вперед, любуясь изяществом кисти Фостер, осторожно пробежалась пальчиками правой руки по тыльной стороне ладони левой, коснулась безымянного пальца, прощупывая суставы. Заметив, что Локи за ней наблюдает, нежно усмехнулась и вновь взялась за соломинку. – Смею заметить, веселенькое занятие. Захватывающее, прямо скажем. Не хочешь попробовать?
– Я вижу, ты много обо мне знаешь, – произнес Локи, указывая рукой на простершийся внизу мир. – Даже, как по мне, слишком. Только вот с этой, – он кивнул в ее сторону, – оплошность вышла, да?
– Было время изучить, – озираясь по сторонам, ответила Джейн, будто чего-то дожидалась. – Согласись, было бы нечестно заставить тебя поверить, что ты выбрался и счастлив. Нужно было дать тебе подсказку.
– Зачем все это представление? Так стараться ради одного зрителя – расточительство магической энергии, – усмехнувшись, сказал Локи, вглядываясь в соединяющиеся между собой в большой мыльный пузырь пузырьки.
– Какой заботливый мальчик. Со скуки еще не такое начнешь делать, друг мой.
Повисла неловкая тишина. Солнце, до этого находившееся в зените, чересчур быстро перекатилось к горизонту, даря ярко-оранжевый цвет небесам.
– В этом мире нет правил?
– Есть, но они очень часто меняются, что даже я не знаю, как все будет в следующий раз, – Джейн перекинула ногу через перила, ступая на крышу, и осторожно поставила пузырек с мыльным раствором поближе к оградке. – Тот, кто останется здесь до восхода ночного светила, останется здесь навечно. Так что решайся, Локи. Нужен ли тебе целый новый мир, – она указала рукой на пестреющие зеленью сады, крыши домов асгардцев, на все то, что никогда не будет его по праву.
Локи крепче вцепился в оградку, на которой сидел, наблюдая за закатом, обдумывая внезапно открывшуюся возможность.
– То есть, я уже больше никогда не проснусь, так?
Подошедшая к нему поближе Джейн кивнула, обняла себя за плечи, будто ей было холодно.
Заманчиво, но нет. Он обещал.
Мисс Фостер хмыкнула чему-то своему и, потянувшись, отведя в сторону лезущие в глаза волосы, раздосадованно произнесла:
– Мы можем и дальше вести это подобие дружеской беседы, но я предпочитаю сразу же перейти к делу, если, конечно, ты не хочешь здесь остаться.
– Говорят, ты знаешь, как разрешить вопрос времени. Ты сможешь воскресить мертвого?
Она добродушно усмехнулась.
– Много чего говорят, Локи. По сути, моя специфика – манипуляции со временем. И, как следствие, воскрешение тех, кто погиб за этот промежуток. Если богиня мертвых еще не успела их отправить на другую сторону вечности. Но это тебе и так Хель сказала. Да, спасибо за весточку. Приятно видеть, что она обо мне не забывает.
– Но ее ведьма забрала… О, так вот чей это был храм, – Локи заметил промелькнувшую на лице Джейн улыбку. – Ты поможешь? Поможешь спасти Всеотца?
– Того, кто изгнал меня из Асгарда за то, что я просто хотела отомстить своим дражайшим папеньке и мужу? – разглядывая ладони, поинтересовалась Фостер. – Того, кто открыл на меня охоту, что мне пришлось прятаться по Девяти мирам, ища поддержку у самых ничтожных созданий? – она как-то чересчур осторожно касалась маленьких ноготков Джейн. И, оторвавшись от прелюбопытнейшего занятия, воззрилась на Локи. – И, наконец, того, кто без моей помощи отправится в вечность, повергнув славный златоглавый Асгард в войну с твоими чешуйчатыми друзьями?
Собственно, а чего он ожидал? Просто так ничего не бывает. У всего есть своя цена, а он даже и не спросил, чего бы Хильдар пожелала.
– Конечно. Конечно, помогу, – улыбаясь, ответила Джейн. – И да, ты прав. Цена должна быть у всего. И моя цена – твоя сила. Ты же так заботился о моем магическом потенциале. Пришло время позаботиться о твоем. – Он растерянно смотрел на Фостер. Интересно, а если бы смолчал насчет расточительства магической энергии, что бы она захотела в уплату? – Так что же, ничтожный сын Лафея… А нет, прости. Приемный сын Одина. Ты согласен на такое?
Она права, как это ни прискорбно. Он всего лишь ничтожный приемный сын, который из-за детских обидок чуть брата не погубил, Мидгард и полвселенной, если бы тессеракт все же попал в чешуйчатые шестипалые лапки добрых созданий с задворок неизвестного мира.
– Капли по стенам. Тик-так. Время бежит. Белый знак. Шум во тьме, громкий крик. Сожженный мир, мертвый старик. Серьги, пепел, казнь. Время бежит – не догнать, – противно растягивая гласные, шептала мисс Фостер, пробегаясь пальчиками по его плечам. Она коснулась шеи, зарываясь в его волосы, задевая ушибленное место, которое почему-то даже в этом иллюзорном мире причиняло неудобство. И сочувственно спросила: – Больно?
Больно будет, когда читаури уничтожат Асгард, претворяя те сны, которыми морочили голову Локи в реальность. Больно будет, когда обезглавленное тело Тора загорится синим пламенем, следуя за ним во тьме.
– Я согласен.
– Вот и славненько. Условия сделки ты уже, надеюсь, понял. И помни: жизнь можно вернуть только за жизнь, – Джейн нежно поцеловала его в щеку.
И сразу же отчаянно захотелось уснуть, словно весь запас сил, что он так безрассудно растрачивал за последние несколько дней, наконец израсходовался.
– Как я узнаю, что ты не… обманула меня? – спросил Локи заплетающимся от усталости языком.
– Никак, мой дорогой бог лжи. Вопрос доверия иногда важнее вопроса времени. Отпусти же руки, Локи, – наклонившись к нему близко-близко, так, что он смог ощутить ее аромат – мята с лимоном, – нежно прошептала Фостер ему на ухо, – я помогу найти тебе выход, – и он послушно разжал ладони.
Летя вниз с крыши, на какое-то мгновение Локи чувствовал себя свободным ото всех этих треклятых обязательств, ото всех сделок. Он, наконец, мог спокойно отдохнуть.
– Локи! Локи, очнись, пожалуйста, очнись, – кто-то отчаянно его звал. Будто бы без него не справятся, честное слово. Он сильнее закутался в одеяло, бормоча что-то себе под нос о надоедливых девках. Холодно. Почему же здесь так холодно-то?
На лоб легло что-то мокрое, отдаленно похожее на компресс, который когда-то Фригг прикладывала к его буйной голове, когда он был еще милым мальчишкой, не приносящим никаких проблем, не заключающим со всякой падалью сделок, не желающим свергнуть с трона братца урока ради.
– Он же горит, – растерянно прошептал какой-то незнакомый голос над головой. Женщина. Добрая женщина лечит его?
Перед глазами мелькали неясные тени и смазанные образы. Кто-то склонился над ним, кто-то темноволосый, так похожий на воительницу, отправившуюся в Асгард.
– Сиф?.. Это ты? – хрипло прошептал Локи. Звуки доносились словно сквозь вату, и голос был совершенно не похож на его привычный.
– Он бредит… – жалостливо протянула незнакомая женщина, а Сиф, поменяв компресс на более холодный, обмазав какой-то гадостью его, как он помнил, обожженную руку, тихо прошептала:
– Прости. Это все те камни, я не… – и тьма с беззвучием, так отчаянно гонимые прочь, все же вернули его в забытье.
– Я убила его, Локи… Я убила их всех… – вытирая окровавленные руки о некогда золотое платье, нараспев шептала Фригг, нежно ему улыбаясь. Она склонилась над распростертым на полу громовержцем и осторожно закрыла его веки, целуя родного сыночка в высокий лоб, утирая стекающую струйку крови с виска. У ног матери лежали тела знакомых Локи асов, словно пару минут назад здесь было какое-то веселье, на которое он, по счастливому стечению обстоятельств, не успел.
– Скажешь, что это сделал я, слышишь меня? – он не узнал свой голос, отчего-то охрипший и такой… испуганный? – Это сделал я, ты не смогла их спасти. Они ничего мне не сделают, мама. Я все исправлю.
«Я все исправлю – все исправлю – все исправлю», – билась в голове мысль, и Локи вздрогнул, когда Тор резко распахнул глаза и посмотрел на него ярко-синим взором.
– Только смерть все исправит, мой мальчик. Серьги, пепел, казнь. Время бежит – не догнать, – улыбаясь, шептала мать, приближаясь к нему с его же клинком.
И он проснулся, жадно глотая воздух, будто не сон это сейчас был, а Локи долго-долго пробыл под водой.
По спине холодными струйками стекал пот, зуб на зуб не попадал, но он еле-еле выдавил из себя свое самое отчаянное на данную минуту желание: «Пить».
Губ коснулась глиняная кружка с горячим отваром. Наверное, в составе была ромашка. Он всегда не любил этот противный вкус. С третей попытки глаза удалось открыть. Рядом сидела какая-то женщина и Ангрбода, растрепанные черные волосы которой так и лезли в глаза, но ей, похоже, это ничуть не мешало. Она как-то уж слишком обеспокоенно на него смотрела. Главное, не виновато, фыркнул Локи в чашку.
Горло дерет, глотать не очень приятно. Собравшись с силами, все еще дрожа, но не чувствуя прежней слабости, Локи поднялся в импровизированной постели.
– Если бы я не настолько устал, Ангрбода, – чуть слышно прошептал он, наклоняясь к ней поближе, чувствуя, как кружится голова, – я бы тебя убил, клянусь. Так подло вырубить – это даже для ведьмы низко.
– Откуда ты знаешь, что это я? – мягко спросила девушка, наливая в опустевшую глиняную чашку еще горячего отвара. Таки прав был, ромашка в состав зелья определенно входит: белый лепесток плавал на поверхности варева. Ангрбода накинула на его плечи плащ. Да, так определенно стало теплее. – Токк тебя вырубила, услышав имя Безымянной богини. – Она кивнула в сторону засмущавшейся женщины. – Сам призвал – сам с ней и разбирайся. Нам лишние проблемы не нужны. Додумался тоже, в ее храме позвать.
– А не стоило? – допивая зелье, чувствуя, как жар постепенно спадает и его, наконец, перестал колотить озноб, он заметил, что обожженная рука, ранее обмотанная ветошью, теперь заботливо перемотана куском знакомого белого шарфа одной наглой ведьмы.
– Если проблем в жизни мало было, то да, игра стоила свеч. Иначе… Уповай на то, что у нее было хорошее настроение. Может, тогда и выживешь. – Ведьма стянула мешающие волосы в хвост и размяла шею. - Условия сделки хоть запомнил?
– И последним пунктом – казнь, – мрачно ответил Локи, отдав Токк чашку. Та сочувственно похлопала его по ладони, мол, крепись, и вышла из палатки. То-то холодно – устроили вылазку на природу в йотунхеймские чащи. Собственно, куда этим двум выжившим ведьмам было еще идти, Локи не знал. Поселка же больше нет. – Что, даже не посочувствуешь? – растягивая губы в улыбке, прошептал он.
– Твоя казнь? Так и сказала – твоя казнь? – ой, будто Ангрбоде есть какое дело до него. Локи устало закрыл глаза. Сколько там часов до переправы Одина на другую сторону вечности?
Пора вставать. Пора спасать мир в целом и братца с названными родителями в частности.
– Во имя моего отца и отца моего отца, я, Локи… – на какое-то мгновение он даже задумался, кто из канувших в лету отцов считается настоящим. И, хмыкнув, продолжил, – Одинсон, передаю Гунгнир тебе, Хель из Хельхейма. – Ангрбода смотрела на него во все глаза, видимо, не решаясь задать мучивший ее вопрос. Силы, ранее еле-еле пульсирующие в груди по пробуждении, окончательно его покинули, когда Локи положил на свою импровизированную кровать копье. – Как придет она, а она обязательно за своей наградой прибежит, будь уверена, передашь ей Гунгнир, ладно? Только лучше тебе его не касаться, могут остаться ожоги.
Локи резво поднялся на ноги, подавляя подкатившую к горлу тошноту, и вышел из палатки.
Прелестно.
Значит, вот как. А он-то повелся. Как же, все погибли. Так Ангрбода знала, что они покинули поселок раньше, чем пришли йотуны?
На заснеженной поляне, где-то в глубине Железного леса, разбили лагерь выжившие ведьмы. Некоторые из них откровенно зло поглядывали в его сторону, будто он был виноват в их бедах.
– Ну и куда ты теперь пойдешь? – спросила вышедшая из палатки следом за ним ведьма.
– Помнится, ты однажды уже задавала этот вопрос. Дальнейшее развитие событий я помню смутно, но приятного было явно мало, – усмехнулся он и, ориентируясь по светилу этого холодного мира, выбрал сторону, куда следует идти.
– Я серьезно, Локи. Без своего копья ты долго не протянешь в этих землях. Йотуны за тобой охотятся, да и асгардцы.
– Ты еще читаури в расчет не берешь. Как и то, что во мне теперь магии нет стараниями твоей Безымянной богини, которая, скорее всего, поджидала меня здесь, ведь так, Ангрбода? Хильдар хотела получить свою жертву – Хильдар получила то, что хотела или даже больше, – оглядываясь по сторонам в поисках Токк, сказал Локи. Второй раз по голове получать такой славный удар почему-то не хотелось. Девушка, закусив губу, виновато смотрела на него. – Одного не понимаю, ведьма, – к чему эта вся притворная забота? – Локи кивнул в сторону палатки. – Неужели совесть проснулась?
– Ты первый, кто выбрался от нее живым. – Он хмыкнул. Значит, не ему одному Хильдар предлагала целый новый мир? Обидно как-то. – Локи, пойми, я… – подшагнув к нему, начала было ведьма.
Все же первая идея всегда самая правильная.
Локи осторожно приложил палец к ее губам, призывая к молчанию, и покачал головой. Словами уже ничего не исправишь.
– Просто выведи меня из лесу, и на этом наши пути разойдутся, Ангрбода.
Оставшийся путь по сугробам они проделали в тишине.
Там, уже у выхода из лесу, ведьма порывисто обняла его на прощание, уткнувшись в плечо.
– Ну, это… Если выживешь и некуда будет идти, перебирайся к нам, – чуть слышно прошептала она, не поднимая на него глаз.
– Опять меня чем-нибудь интересным попытаешься испугать в вашем Железном лесу, да? – улыбнулся Локи, заметив, как главная колдунья Ярнвида покраснела и явно не от мороза, царящего в Йотунхейме. Она осторожно расправила складки выданного ему теплого плаща. – Как бы там ни было, спасибо за приглашение. Приму к сведению, что на исторической родине мне есть куда идти. Если, конечно, выживу.
– Тебе спасибо, что спас. От всего, – тихо прошептала она.
Интересно, часом, не своих ли сестер вынуждена была «главная» ведьма отдавать своей богине?.. Да какая разница. И Локи, осторожно вытащив из ножен ее кинжал, вонзил его Ангрбоде в брюшину по самую рукоятку, второй рукой зажав ее рот.
Девушка испуганно смотрела на него во все глаза, смаргивая текущие из глаз слезы. Да, когда в плоть вонзается нож – это больно.
Осторожно уложив ее на снег, Локи опустился рядом с ней, отведя от раны в животе ее руки, удерживая начавшую сопротивляться девушку. Когда ведьма было попыталась закричать, он резко вытащил кинжал, приставив острие к ее беззащитной шее.
– Тише-тише, – Локи хотел отвести в сторону выбившуюся из прически прядку, но он же не мог отпустить отведенные за голову запястья девушки. Черные волосы Ангрбоды разметались по белому снегу. Кровь из раны быстро пропитала ее одежду, пачкая даже его плащ. Он недовольно поморщился. – Знаешь, в чем проблема, когда заключаешь сделку с богиней смерти? – спросил Локи, осторожно водя лезвием по шее, не оставляя ни единой царапины. Ведьма испуганно таращилась на него. Казалось, еще мгновение, и она начнет умолять ее отпустить. Право слово, какая наивность. Будто бы бог лжи может простить обман. – Я жду ответ, Ангрбода, не заставляй меня повторять.
– Нет, – закусив губу, когда острие кинжала все же оставило кровоточащую царапину на ее шее, хрипло прошептала она.
– Как-то же ей нужно сообщить, что наша сделка удалась, и она может забрать свою долю, моя радость. А раз она приходит за мертвыми из всего Девятимирья, то проще всего именно так подать сигнал. Так что, – вонзив острие в шею, утерев стекающие по вискам слезы, наклонившись к ее уху, чувствуя, как ведьма делает последний вдох, захлебываясь в собственной крови, Локи прошептал, – ты уж не обессудь, передай Хель Гунгнир и мои самые наилучшие пожелания.
Пошатываясь, забрав с собой кинжал, Локи побрел заснеженной пустошью, уводящей подальше от Ярнвида. Хель скоро прибудет, он уверен. И если - «если» - это не очень хорошо - Хильдар поможет, то весь этот кошмар закончится, так и не начавшись. Все вернется вспять.
Возможно, эта девчонка будет жива.
Знать бы только, к какому моменту все вернется. Но это уже роскошь. Должна же быть загадка, ведь так? Так интереснее, правда?
Локи оттирал дрожащие окровавленные руки снегом, крепче стискивая зубы, пытаясь подавить подкативший к горлу ком.
Примерно через час, когда от Железного леса он ушел на достаточно-таки большое расстояние, что даже верхушек самых высоких деревьев не было видно, остановившись посреди заснеженной пустоши, поправив свой окровавленный наряд, подняв голову к небу, Локи крикнул:
– Открывай мост, Хеймдалль! Пора возвращаться домой!
_____
Kerry Muzzey – Every Story Ends
Глава 5.1 — Пепел
Глава 5.1 — Пепел
Anna Liviaty, спасибо.
Напевая под нос надоедливую песенку из сна, вырисовывая на снегу не совсем понятные закорючки, он периодически вглядывался в темные неприветливые небеса холоднейшего из миров. Светило Йотунхейма клонилось к закату, раскрашивая небосклон в синий цвет.
Странно. За последние дни он привык к головным болям, а тут на тебе – благодать. И асгардцы отчего-то не рвутся его забрать… домой. Локи усмехнулся. Да, конечно, после убийства Всеотца у него еще по-прежнему есть дом. Такой светлый, сплошь окутан теплом, там родные ждут с распростертыми объятьями. Правда, наобнимавшись всласть, они его четвертуют, в этот раз уже наверняка. Но разве это так важно?
Что есть божество без своих сил?..
Локи хмыкнул, согревая дыханием замерзшие руки. Знал бы, что так долго придется ждать асгардское войско, у Ангрбоды бы огниво попросил.
Ах, да. Ангрбода.
Подавляя пошедшие не в ту сторону мысли, поднявшись на ноги, он вновь огляделся вокруг. Ну надо же, решил было сдаться на милость братца, так и забрать брезгуют.
И похолодел.
А что если обман вскрылся каким-то чудом и казнили Фригг? Что если страж Асгарда выдал его тайну?
– Хеймдалль, вам там что, цареубийца больше не нужен? Меня вновь простили? – усмехаясь, обратив взор к небу, кричал Локи. Затянутые темно-серыми тучами небеса не предвещали скорейшего открытия Радужного моста.
К чему такая заминка? Или страж не слышит его зова? Не может быть такого. Не зря же говорят, что он может видеть и слышать, как на удалении в тысячи миров капля росы падает с травинки.
Если только… Если только это был Хеймдалль с самого начала.
Оглядываясь по сторонам – вокруг белым-бело, невдалеке укрытый снегом холм и больше ничего, – Локи устало потер переносицу.
Целительные камни, оказавшиеся на деле «белой меткой». Навязанные сны о «счастливых днях». Головные боли на удивление исчезли, как только камней не стало. А теперь зов, который страж никак не мог услышать.
Проклятье.
Невдалеке от Локи, там, у холма, наконец сработал Радужный мост, разгоняя сиянием открывшегося портала опустившуюся на Йотунхейм тьму. Может, зря волновался? Ну да, как же. Легче всего спрятаться у всех на виду. А кто может быть заметнее всевидящего Хеймдалля, стража и защитника славного златоглавого Асгарда?
Глубоко вдохнув, Локи вышел навстречу троице прибывших воинов. Приглядевшись, заметил дражайшего братца с Фандралом и Вольштаггом. Странно, что всей честной компанией не пришли ловить главного злодея, и одновременно такое количество огорчало – значит, по Мидгарду так целым штабом Щ.И.Т.а гонялись, а здесь только втроем. Грустно все это, право слово.
– Что же вы так долго? – поинтересовался Локи у подбежавшего к нему Тора, ярко улыбаясь. Славные воины чуть отставали, пытаясь угнаться за громовержцем. Тор был какой-то хмурый, на нем, как и на его приспешниках, красовались черные плащи.
– Зачем, Локи? – сильно схватив его за плечи, вглядываясь в глаза, спросил Тор. И что ему сказать? Зажмурившись, достав из рукава припрятанный нож, он тихо ответил, разрезав острием черную ткань, чиркнув скрытый доспех под плащом братца:
– Так нужно было.
– Мразь, – гадкое слово подтвердилось не менее неприятным действием – у Тора всегда был хороший удар справа. Не то чтобы он не помнил эти славные ощущения… Руку – ожидаемо – обожгла боль, когда громовержец, до хруста сжав запястье, у несопротивлявшегося Локи отобрал оружие, отбросил нож в сторону. Он пошатнулся, отступил на шаг от братца. – Тебе же даровано было прощение. Зачем, Локи? – процедил вопрос сквозь зубы громовержец, сжимая в руке рукоять молота, на котором отчего-то не хватало пары рун. Скоро, похоже, будет совсем приятно, усмехнулся про себя Локи. Но для того, чтобы завершить сделку с Хильдар, нужно хотя бы попытаться добраться до Асгарда. Желательно живым.
– Какой же ты, братец, непонятливый.
– Уж изволь объяснить.
– А где вы потеряли прекрасную леди Сиф и Огуна? Неужто вы решили, что сможете втроем одолеть меня? Тем более, когда я безоружен, – он картинно развел руки в стороны. Эти же двое должны были понять… Сиф обещала предупредить Тора, ведь правда? Огун наверняка же понял, что здесь что-то нечисто, ведь так? Не стал бы враг Асгарда спасать жизни воинов, преследовавших его. Не стал бы враг отпускать исцеленную этим же врагом девушку, посланную его убить.
Исцеленную?
Камни.
Нет.
Локи успел зажмуриться прежде, чем второй удар Тора достиг своей цели, сбивая его с ног.
– Да как ты смеешь?! Ты, – о да, злости братца не было границ. Каждое свое слово громовержец подкреплял увесистым ударом в район живота, грудины. Собственно, куда приходилось. А Локи только продолжал надсадно смеяться, заходясь от боли. Уели, хитрые чешуйчатые друзья. Все это время… Камни!.. – Убил. Их. Убил отца… Как смеешь ты…
Вариант «договориться с Тором», по-видимому, совсем не пройдет, усмехался про себя Локи, пытаясь подняться после проявления братских чувств громовержца, когда подбежавшие было воины все же оттащили своего главного в сторону.
Вольштагг приветливо смотрел на мир ярко-синими глазами. Прекрасно, что может быть лучше встречи со старыми добрыми читаури?
– Я смотрю, братец, ты… от горя совсем ополоумел, – упершись руками в колени, пытаясь перевести дыхание, растягивая губы в улыбке, протянул Локи. – Я отпустил твою подругу, да и Огун волен был уйти.
– Лживая тварь, – зло выплюнул на удивление молчавший до этого Фандрал. О, как вовремя веселый братцев друг умеет открывать рот. Без него бы здесь не разобрались. Забавно, неужто читаури не побрезговали захватить Вольштагга, но пренебрегли веселым асом? – На этот раз, Локи, тебя казнят.
Казнь?
Прелестно. Видимо, без вариантов. Значит, верно понял он условия Хильдар.
Разве стоит его жизнь благополучия целого мира?
Конечно, нет. Она уже давно потеряла цену. С того самого момента, когда Локи согласился добыть тессеракт.
Тор поудобнее перехватил рукоятку молота, Фандрал достал из ножен меч-двуручник, а Вольштагг, склонив голову набок, наблюдал за тем, как Локи, сделав шаг навстречу к непревзойденной троице воинов, покорно руки вытянул вперед.
– Надеюсь, в этот раз не будет старковских масок, Тор.
И удивленный взгляд громовержца послужил истинной наградой поступку, явно ведшему к смерти, когда на запястьях Локи Вольштагг застегнул наручники, подавляющие магию, которой уже по сути-то и не было.
Когда-то великий мир встретил Локи дождем. И все потускневшее золото Асгарда было окутано тяжелой водной пеленой. Сердце этого мира остановилось пару дней назад. Буяющие зеленью сады пожелтели, словно не только жизнь царя забрала Хель, но и весь мир последовал за ней.
Не было почестей по прибытии.
Возвращаться в Асгард в цепях, похоже, входит в привычку, усмехнулся Локи. Хеймдалль весело подмигнул ему, когда Тор потянул вперед заартачившегося было младшего братца. Как же так он проглядел-то, а?
Бессмысленно теперь себя корить.
В прошлый раз многие асы вышли посмотреть на возвращение наследного принца, приведшего домой предателя. В прошлый раз славные асы едко бросали «чудовище». В этот же раз бросали камни в убийцу, один из которых больно ударил Локи в плечо.
– Стража, в оцепление! – отдал приказ старший братец. И было не совсем понятно, то ли асгардские воины прикрывают их шествие щитами ради безопасности беглого преступника, то ли ради безопасности престолонаследника.
– Смерть предателю! Смерть цареубийце! – раздавались разгневанные голоса вышедших под ливень асов. Отчего же им дома-то не сиделось, достопочтенным, всепрощающим жителям золотого города? И как же им, несчастным, не холодно мокнуть под дождем?
Вольштагг не отходил от друга ни на шаг, словно боялся, что Локи успеет что-то важное сказать громовержцу. Как предусмотрительно. Только кто бы стал его слушать? Плохо, когда плотно закрепилась маска лжеца и убийцы. Плохо, когда много врагов скопилось, жаждущих потанцевать у погребального костра. А еще хуже, когда приходится исправлять то, в чем невиновен. Особенно когда это будет стоить жизни.
– Так когда казнь столетия, Тор? – усмехнувшись, перекрикивая шум ливня, поинтересовался он, растирая ушибленное место. Благо хоть братец ничего ему не сломал, выпуская пар в Йотунхейме.
– Знаешь, я уже начинаю жалеть, что маску все же мы не взяли с собой, – прокричал Фандрал, толкая Локи в спину. Невероятно жаль, что силы больше нет, - желание преподать урок вежливости другу братца было просто непреодолимым.
– Казнь на закате, Локи, – не оборачиваясь, бросил Тор. Странно, но вот отсутствие «брат» больно задело. Видимо, и у громовержца есть предел терпению. Ну что же, так даже лучше.
Наверное.
Холод темницы не шел ни в какое сравнение с холодом, царившим в Йотунхейме. Тор приказал стражникам остаться у выхода, сам же пожелал отвести своего – наконец – не-брата до его временных покоев перед казнью. Когда дверь камеры открылась, подавляя подкатывающее нехорошее предчувствие, Локи осмелился задать вопрос, мучавший его с момента прибытия:
– Уже зажжен погребальный костер отца?
– Он не отец тебе, Локи. И никогда им не был, – с плохо скрываемой горечью ответил братец, словно то, что пришлось произнести это, причинило ему немало боли.
Но раньше брат никогда не уклонялся от ответа на поставленный вопрос. Так почему же сейчас смолчал?
– Тор, его тело…
– Ты никогда не был одним из нас. Ты – мерзкая йотунхеймская тварь, которую незнамо за что так искренне полюбил отец. Он верил в тебя, как никто другой, он верил тебе больше, чем я. И вот твоя благодарность? – сквозь зубы говорил Тор. И в этой странной тишине пустующей темницы слова брата, открывшаяся правда – он всегда это знал – болью отзывалась где-то в районе сердца.
Усмехнувшись, подняв глаза на громовержца, Локи, намеренно растягивая слова, произнес:
– Это все, конечно… очень занимательно, Тор. Но, – он расправил рукава неприятно холодившей тело рубашки, аккуратно закатил их повыше наручников, – может, ты все же ответишь на мой вопрос. Зажжен…
Громовержец ударил без замаха, но от этого сила его божественного удара явно не уменьшилась. Тор резко прижал его к стене, сжимая ладони на горле.
– Молчи. Молчи, или я клянусь, ты не доживешь до своей казни. И никто, ты слышишь меня, Локи, никто меня не осудит, – но в ту же секунду, когда Тор услышал его хрипы, когда, видимо, осознал, что чуть не натворил, он разжал пальцы. И Локи, откашливаясь, сполз по стене вниз, жадно глотая воздух.
Громовержец растерянно смотрел на свои ладони, пока Локи, стиснув кулаки, уперевшись руками в каменный пол, надсадно и хрипло смеялся.
Значит, сожжен.
Пепел. Казнь.
Все кончено.
– Только… – он зашелся в кашле. Перевел взгляд на выход из темницы, заметил усмехающегося Вольштагга и нахмурившегося Фандрала и, утерев выступившие от смеха слезы, продолжил, – прости. Только отправляясь в последний путь, можно на все закрыть… глаза, Тор. – Разглядывая синеглазого аса, произнес Локи, тыльной стороной ладони вытер кровь с уголка рта. – Можно забыть, что брат… А впрочем, неважно. Просто негоже будущему царю пачкать руки о такого, как я. Уже недолго, громовержец. Потерпи немножко.
И что-то такое знакомое с детства промелькнуло в глазах теперь уже действительно не-брата, что на миг захотелось, чтобы Тор понял, увидел, спас…
Спас?
Что за глупые мечты? Он слишком много допустил непростительных ошибок.
Но в этот раз все будет правильно.
– Локи…
– Не нужно, ты уже все сказал. И я тебя услышал, Тор. Спасибо, – осторожно поднимаясь по стенке, ярко улыбаясь, ответил он. – Но мне, как идущему на казнь, если я правильно помню, полагается последнее желание, ведь так? – громовержец внимательно на него посмотрел, будто поджидал какую-то подлость с его стороны. Локи хмыкнул и продолжил. – Нет, ничего неисполнимого я не попрошу… могучий Тор, – облизнув вмиг пересохшие губы, чувствуя, как в груди сильнее забилось сердце, он закрыл глаза, чтобы не увидеть сразу отказ – а судя по всему, так и будет, невзирая на закон, – попросил: – позволь мне увидеться с Фригг в последний раз.
Шумно втянув воздух, Тор резко направился к выходу.
– Это невозможно, Локи, – собственно, а чего он ожидал? Что громовержец с радостью приведет в это прекрасное место матушку? Как же. Остается только надеяться, что Фригг прознает о его возвращении и сама придет к своему нерадивому сынку, так отчаянно пытавшемуся их всех спасти. – Вчера ее не стало.
_____
Gabriel Yared & Cyrille Aufort – Adagio